— Прощайте, братья, — чуть хрипловато сказал он. — Не поминайте лихом.

Он порывисто обнял сначала Олега, потом Ратислава, рванув повод, развернул своего жеребца и, ударив его шпорами, поскакал вперед, оставляя слева от себя бледное, почти уже зимнее солнце.

Глава 12

Ратьша со своей полусотней степной стражи остановился в той же брошенной деревне у опушки Черного леса. Полусотня под рукой у него, правда, была только первые два дня. Как только они вернулись в деревеньку, проводив Федора с князем Романом к татарам, Ратислав отправил в воинский стан, раскинувшийся за лесом, гонца с приказом выступить к нему пяти сотням степных стражников в полном вооружении и с заводными конями. Спустя два дня они прибыли. Боярин разместил воев по избам с наказом не бродить по деревне и, вообще, лишний раз из жилья не высовываться. Нельзя было показать истинное число собравшегося здесь войска, чтобы не раздражать татар. Большую часть лошадей спрятали в лесу неподалеку от опушки, благо, до леса было меньше полуверсты. При неожиданном нападении, конечно, не добежать, но Ратьша выставил дальние дозоры, которые должны предупредить заблаговременно о приближающейся опасности. Конечно, дозоры могут и прозевать ночное нападение, но на войне приходится с этим мириться. Если даже и застанет враг врасплох, заперевшись в окруженных частоколом дворах, воины Ратислава дорого продадут свои жизни. А может, даже смогут и отбиться, ежели врагов окажется не слишком много, ведь они не будут знать истинного числа рязанцев, расположившихся здесь.

Олег Красный со своим десятком тоже остался. Ратьша не возражал — веселее ждать. День тянулся за днем. Никаких известий от посольства не имелось. Долгими вечерами в большой избе собирались Ратьша, Олег, Могута и сотники, прибывших сотен. Стол накрывал Первуша. Закончив суетиться, он присаживался у краешка стола, слушал, о чем говорят старшие. Вскакивал и подносил закуски и выпивку, если требовалось, потом опять садился и слушал. Переговорили много о чем. Но больше о предстоящей войне. Все собравшиеся, кроме князя Олега, уже сталкивались с татарами, когда Ратислав решил шугнуть обнаглевших находников. Сходились в том, что, как воины они, конечно, посильнее половцев, но не слишком. В рукопашную, правда, с ними не сходились, но и тут вряд ли они намного тех же половцев превосходят. В общем, воевать с ними можно. Можно и бить. Вот только много их, это — да… Ну, да из-за засек, может, и получится отбиться.

Монголы особо не тревожили. За седьмицу раза три маячили вдалеке их разъезды, но к Рязанским дозорам не приближались, держась на почтительном расстоянии. Так в ожидании прошло десять дней. На одиннадцатый ближе к вечеру дозорный принес весть: с полудня приближается отряд в полсотни воинов. Не татары — русские. Неужто посольство возвращается? Но почему тогда полусотня? Должна быть сотня: полста гридней князя Романа и полста княжича Федора. Ратьша приказал оседлать коней и вскоре он, Олег и Могута мчались навстречу приближающимся всадникам. Проскакали пару верст, прежде чем увидели на гребне увала, движущийся отряд. Когда до него оставалось с версту, от отряда отделились двое верховых.

Князя Романа Ратьша узнал, когда до скакавших навстречу оставалось саженей сто. Коломенский князь был в доспехе, все в том же волчьем налатнике, но без шлема. Вместо него большая меховая шапка. Такие, только попроще, Ратислав видел на татарских послах. Конусовидный кожаный верх. Два куска меха закрывают уши и шею до плеч, кусок спереди загнут на лоб. Теплая штука, должно быть. И удобная. Татарский подарок? Должно — так.

— Здрав будь, боярин, — радостно, словно увидел близкого родственника, поприветствовал, Ратьшу, подъехав, князь Роман. — Здрав будь князь Олег, — это князю Белгородскому.

— И тебе здравствовать, княже, — кивнул Ратислав. — Почему один? Где Федор?

— Ну, ты сразу быка за рога, — не переставая радостно скалиться, ответил Роман. — Все расскажу. Давай до деревеньки доедем, попотчуешь нас — с утра не евши, как от татар выехали. Баньку бы истопить. Осталась, чаю, банька в деревне? Две седьмицы с лишним не мылись, смердим, как те же татары. Эти, похоже, вообще никогда не моются.

Князь Коломенский хлопнул боярина по плечу и легкой рысью двинулся к деревне, где стояла Ратшина полутысяча. Ратьша, Олег и Могута развернули коней и пристроились по бокам от Романа и его ближника. На попытки разузнать о посольстве Коломенский князь только отшучивался. Поняв, что ничего пока он не скажет, Ратислав и Олег прекратили расспросы. Молча доехали до деревни. Одна баня как раз оказалась натоплена, и Роман с ближником сразу отправились туда. Парились долго. За это время Первуша с двумя помощниками накрыл на стол в старостиной избе, а Олег с Ратиславом извелись в ожидании. Наконец Роман со спутником ввалились в избу. Распаренные, довольные. Уселись за стол. Первуша подсуетился: разлил медовухи в чаши, налил в тарелки похлебки из дичины, настрелянной в степи, пододвинул поближе свежевыпеченный хлеб, нарезанный крупными ломтями. Ратьшин мечник оказался мастером на все руки: приноровился печь хлеб из прихваченной для кулеша муки. Печи же в деревне оказались в полной исправности. Пеки, вари, парь чего душе угодно.

Приезжие выпили, принялись за похлебку. Выхлебали, еще выпили, приступили к жаркому из степной косули. Умяли его. Еще приложились к чашам. Олег и Ратьша, изнывая от нетерпения и тревоги, отщипывали кусочки хлеба, жевали нехотя: ели недавно. Торопить гостей, однако — показать невежество. Терпели. Наконец князь Роман насытился, отвалился от стола, прислонившись к бревенчатой стене.

— Так что с княжичем, с посольством? — не выдержав, спросил князь Олег.

— Да хорошо все, — сыто рыгнув, проворчал Роман. — И с посольством и с Федором.

Сделал знак Первуше: мол, плесни еще в чашу. Тот налил медовухи до краев. Коломенский князь, не спеша, смакуя, выпил, потянулся.

— Ух! Хорошо! Знали бы, как эти их юрты вонючие надоели. Опять же, ни столов, ни лавок. Ноги скрючило на корточках сидеть.

Ну, юртами и степным бытом Ратьшу было не удивить — наездился по половецким становищам. Он с нетерпением ждал, что князь скажет дальше. Олег Красный тоже нетерпеливо ерзнул на лавке, не вытерпев, поторопил Романа:

— Ну же, князь, что было-то? Федор где?

Роман Коломенский наконец начал рассказ:

— Приняли нас у татар неплохо. Поселили в белой юрте. Это у них считается большой честью. Главный их Бату-Хан, так они его кличут, принял нас, правда, только на пятый день. Трое братьев еще с ним